App Store

Google Play

Details page - Device banner - 894x1036

خطوة إلى عالم لا حدود له من القصص

الاستماع والقراءة

Анна Матвеева

Анна Матвеева — автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Девять девяностых», «Лолотта и другие парижские истории», «Горожане» и «Спрятанные реки». Финалист премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер». Герои историй Анны Матвеевой настойчиво ищут свое время и место. Влюбленная в одиннадцатиклассника учительница грезит Англией. Мальчик надеется, что родители снова будут вместе, а к нему, вместо выдуманного озера на сцене, вернется настоящее, и с ним — прежняя жизнь. Незаметно повзрослевшая девочка жалеет о неслучившемся прошлом, старая дева все еще ждет свое невозможное будущее. Жена неудачливого писателя обманывается мечтами о литературном Парнасе, а тот видит себя молодым, среди старых друзей. «Ведь нет страшнее, чем узнать свое место и время». Не менее страшно — знать, и не уметь его найти.

Редакция Елены Шубиной

Проза Анны Матвеевой

Подожди, я умру – и приду

Анна Матвеева — автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Спрятанные реки», «Лолотта и другие парижские истории», «Катя едет в Сочи», а также книг «Горожане» и «Картинные девушки». Финалист премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер». «Каждые сто лет» — «роман с дневником», личная и очень современная история, рассказанная двумя женщинами. Они начинают вести дневник в детстве: Ксеничка Лёвшина в 1893 году в Полтаве, а Ксана Лесовая — в 1980-м в Свердловске, и продолжают свои записи всю жизнь. Но разве дневники не пишут для того, чтобы их кто-то прочёл? Взрослая Ксана, талантливый переводчик, постоянно задаёт себе вопрос: насколько можно быть откровенной с листом бумаги, и, как в детстве, продолжает искать следы Ксенички. Похоже, судьба водит их одними и теми же путями и упорно пытается столкнуть. Да только между ними — почти сто лет… "Дневник — высшая степень литературной искренности. Напоминает движение по канату: один неверный шаг — и доверие читателя потеряно. Роман Матвеевой (барабанная дробь) состоит из двух дневников, которые разделены временем и пространством, соединены — вне времени и пространства. Замечательная книга". (Евгений Водолазкин)

Каждые сто лет

Анна Матвеева — автор романов «Каждые сто лет», «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Катя едет в Сочи», «Спрятанные реки», «Лолотта и другие парижские истории», а также книг «Горожане» и «Картинные девушки». Финалист премий «Большая книга» и «Ясная Поляна».
В новом сборнике рассказов и повестей «Армастан» все тексты так или иначе связаны с визуалом — речь про картины, фотографии, плакаты, рисунки, в общем, про всё, что Гертруда Стайн называла «изображениями на плоской поверхности». Художники, музеи, творческие страдания, а ещё — мучительные поиски жилья, любовный бред и ностальгия. Всё, что мы любим. Вот и «áрмастан» по-эстонски — «люблю».

Армастан. Я тебя тоже

Анна Матвеева — прозаик, автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Небеса», «Есть!», сборника рассказов «Подожди, я умру — и приду»; финалист премии «Большая книга» и премии имени Юрия Казакова, лауреат итальянской премии Lo Stellato за лучший рассказ года.
Героев новой книги застали врасплох девяностые: трудные, беспутные, дурные. Но для многих эти годы стали «волшебным» временем, когда сбывается то, о чем и не мечталось, чего и представить было нельзя. Здесь для сироты находится богатый тайный усыновитель, здесь молодой парень вместо армии уезжает в Цюрих, здесь обреченной на бездетность женщине судьба все-таки посылает ребенка, а Екатеринбург легко может превратиться в Париж…

У Матвеевой удивительный — чисто кортасаровский — дар оставлять в повествовании значимые пустоты, в результате чего само повествование приобретает поэтическую эллиптичность, да простится мне мой французский.
Виктор Топоров

Проза Анны Матвеевой

Проза Анны Матвеевой

الكتب في هذه السلسلة

الاستماع والقراءة